Интервью Наталии Федоровой с Юлией Зиганшиной в «Русской планете».

http://rusplt.ru/society/diapazon-chuvstv-20683.html

Диапазон чувств (Image not found: http://rusplt.ru/netcat_files/52/104/620x407/281215_kazan_pomans_620.jpg)
Певица Юлия Зиганшина о том, почему романс самый сложный жанр

Наиболее известной певицей из Казани в мире без преувеличения можно назвать Юлию Зиганшину, исполнительницу старинных и современных русских романсов, отечественных и зарубежных песен, заслуженную артистку Татарстана. Она уже много лет занимается развитием и поддержкой такого уникального жанра как «русский романс», посещая с концертами различные уголки планеты и содержа в родном городе салон «Казанский романс». «Русская планета» побеседовала с певицей о том, какие изменения претерпел жанр за последние несколько веков, и что он может дать современному человеку.

— Юлия, как на протяжении своей истории изменялся русский романс?

— Романс пришел в Россию в конце XVIII века из Испании, где уличные музыканты начали петь не на латыни и не о любви к Богу, а на своем родном романском языке и о любви к женщине. В нашей стране романс лег на благодатную почву, общество испытывало необходимость в сентиментальных личных переживаниях. Романсы попали в надежные руки великих поэтов и композиторов Золотого века — это Пушкин, Глинка, Лермонтов, Даргомыжский. Следующий всплеск — рубеж XIX–XX веков, тогда рождается салонный бытовой романс. Интересно, что в этот период романсы, за некоторым исключением, пишутся на стихи полупрофессиональных поэтов. Высокая поэзия Серебряного века опередила свое время, она подчас была непонятна обывателю. А романс — это жанр человечный, земной во всех смыслах этого слова. На стихи Серебряного века романсы начали писать в конце XX века. И важную роль в истории романса этого времени сыграл кинематограф. В 1920-х годах правительством было решено, что романс — жанр чуждый, буржуазный, исполнять его и писать было опасно для жизни. И в массы он вернулся лишь вместе с поэзией Серебряного века через такие фильмы, как «Ирония судьбы», «Жестокий романс».

— А что стало с романсом с точки зрения сюжетов, диапазона выражаемых им чувств?

— Музыкально, интонационно, конечно, что-то меняется. Развивается человеческое мышление, расширяется словарный запас. Мы стали думать сложнее, хотя это не всегда надо. Романсы сегодня часто исполняют под оркестры, раньше в основном гитара, рояль. Диапазон чувств в романсе — от категорической ненависти до глубокой любви. Причем, речь идет о любви земной во всех ее нюансах — ожидание любви, любовь как воспоминание, яркое или печальное, любовь в процессе.

— Каким же чувственным опытом и какой техникой должен обладать исполнитель романса?

— Все жанры требуют труда и работы от исполнителя. Но я уверена, что романс — самый сложный жанр при своей видимой простоте. До сих пор существует мнение, что романс — это побрякушка, которая легка в исполнении. Многие драматические, оперные артисты и джазисты думают, что петь романс очень просто: «Если я оперу пою, неужели романс не спою?» А вот не споешь! Настоящих романсовых певцов катастрофически мало.

Поясню. Опера, на мой взгляд, это вокал. Джаз — это свобода. Авторская песня — это текст. Фольклор — это состояние. Рок-музыка — это ритм. Поп-музыка — это шоу и экстерьер. А вот романс — это чувство меры. А с этим чувством, как известно, самая большая напряженка не только в музыке. В романсе тоже необходим вокал, причем грамотный, поставленный, однако, если его слишком много, то, как правило, пропадает текст. Когда вокала мало — это тоже плохо, потому что романс — все-таки вокальный жанр, без вокала получается самодеятельность. Текста тоже должно быть в меру: мало нельзя: романс — это драматическое произведение, и много нельзя — есть опасность уйти в авторскую песню.
Состояние — обязательно, но ровно настолько, чтобы за три, а то и за два куплета успеть погрузиться в произведение самому, погрузить слушателя, и выйти оттуда вместе — впечатленными, одухотворенными. Шоу и экстерьер — необходимы. Концертный костюм, да не простой, а соответствующий — неотъемлемая часть романсовой программы. Шоу, а лучше сказать — минитеатр — основа романсового концерта, только опять-таки в меру, чтобы зрелище не затмило сам романс; ведь романс — жанр хрупкий, легко ранимый, а «интерьер» в нем не менее важен, чем экстерьер.

(Image not found: http://rusplt.ru/netcat_files/userfiles4/!_2016/01_January_2016/281215_kazan_pomans_vrez.jpg)

Что касается личного опыта, он как раз не обязателен. Певец должен быть наблюдательным и обладать воображением, уметь возбудить чувства — из своей прошлой, настоящей и воображаемой жизни, из памяти предков и так далее. Это называется память сердца.

— Каков сегодня поклонник романса?

— Это человек, как раз обладающий жизненным опытом. Конечно, в основном это люди, которым за… За сколько? Сложно сказать. Я пела романсы на детскую аудиторию, и дети с интересом слушали. Кто не влюблялся в первом классе, не испытывал чувства в седьмом? Опыт, неподвластный годам, который можно обрести и в 7, и в 25, и в 70. Есть человек, который всю жизнь прожил и ничего не понял. Слушатели принадлежат к разным социальным слоям. На концертах бывает больше женщин: я думаю, потому что они не боятся проявлять свои чувства, у мужчин принято быть сдержанными.

— Что дает современному человеку романс?

— Возможность почувствовать себя человеком, вспомнить о своих чувствах. Многие люди говорят, что романс лечит их душу. Что это за лечение? Снимается напряжение, приходят в гармонию чувства и мысли, очищается сердце.

— Как встречают русский романс в мире?

— Я часто выступаю за границей — причем не только для русского зрителя, но и для иностранцев. Например, недавно вернулась из Италии, был концерт в Парме для итальянской аудитории, там мы работали с переводчицами русской литературы: перед каждым романсом я немного рассказывала о самом романсе, передавала его краткое содержание, чтобы зрителям было понятно, куда направить свои чувства. И это работает.

Русский романс — это бренд. Он уникален. Аналогии такому жанру нигде не найти. Все, что поется под гитару за границей, больше похоже на авторскую песню, нежели на романс. Жанра бытового салонного романса ни в какой другой стране не встретишь. Однако, как у нас часто бывает, к своему родному относимся скверно.

— В романсе важна преемственность?

— Сейчас есть целый ряд певцов, которые взяли манеру исполнителей начала XX века и радостно на ней сидят. Я считаю, что это недопустимо. Когда мне говорят, что это один в один Вертинский или Пиаф, то я отвечаю, что лучше послушаю оригинал. Певцы, которые копируют, достигают определенного успеха, у них есть поклонники, но им надо не свежих переживаний, а прошлого, воспоминаний, антиквариата.

Есть обратная сторона вопроса — полное отрицание того, что было сделано до тебя. Как говорится, ничего святого. И опять-таки, зрителя можно привлечь подобным «новаторством», но, увы, ненадолго, потому что это говорит скорее о глупости артиста, нежели об оригинальности: не беря во внимание накопленный веками опыт, он выказывает либо необразованность, либо лень. Тут вновь возникает вопрос о великом чувстве меры — где та грань, чтобы не впасть в копирование, но и не уйти от источника? И тут важно найти ориентиры.

— Почему вы в своей жизни остановили выбор именно на романсе?

— Профессионально все началось, когда я стала лауреатом конкурса «Романсиада» 1998 года. Но мне задолго до этого был интересен этот жанр, в ранней молодости я пыталась петь романсы, но никак не могла выучить слова наизусть — я в них не видела смысла. Меня привлекали романсы мелодикой, какой-то томной тоской, которая, конечно, была мне знакома, но понять — о чем они — я не могла. И вдруг — фильм «Жестокий романс»! Точное попадание в меня невероятным сочетанием слов, мелодии, гитар, тональностей, соответствия моему состоянию, современности звучания при общем антураже XIX века! И главное — голос! Голос, где на первом плане стоял текст и переживание. Даже нельзя сказать, что поразил меня именно голос: у настоящих романсовых певцов не бывает голоса в чистом виде — это всегда сочетание звука, слова, смысла и чувства. Потом была куплена виниловая пластинка, заслушанная до спотыканий и царапин. И странное дело — через какое-то время через современные романсы, которые звучали в фильме, пришло понимание и осознание того, что делается и в старинных романсах — они приобрели смысл, нашлись в них и логика, и развитие, и идея!