Интервью с самой собой

Когда Дмитрий Гороховский, организатор знаменитых питерских квартирников, предложил познакомить меня с валаамскими монахами, первой реакцией было удивление. Оказалось, что на Валааме проходят концерты, и целью знакомства могло стать моё выступление на острове.

На Валааме я была давно, в юности. Осталось ощущение махины — зелёной, величественной и доброй. Навсегда запомнился рассказ экскурсовода про десять сантиметров земли, которые покрывают остров, ведь изначально он был каменный, и потом, долго-долго монахи в лодках по Ладоге возили в мешках туда землю. И сейчас Валаам весь покрыт обильными лесами, деревья которого цепляются корнями за камни. И даже столбы стоят, припёртые камнями, потому что вкопать их не во что. А ещё экскурсовод рассказал, что остров сразу начал считаться святым, потому что над ним всегда светило солнце — 300 дней в году ясная погода. Объясняется это просто — каменный остров нагревается и тёплым потоком разгоняет тучи.

Предлагаю вам совершить экскурсию в Йошкар-Олу, в очень интересный Музей первого профессионального марийского композитора И. С. Ключникова-Палантая.

По правде говоря, имя Ивана Степановича не было раньше мне знакомо. Просто, попадая в любой город, я ищу именно Дома-музеи, потому что именно такие заведения наиболее трепетно хранят память прошедших лет.
А Дом-музей в Йошкар-Оле один. И тем интереснее, что Ключников-Палантай музыкант и композитор.

Информации о первом марийском профессиональном композиторе в интернете не так много, но всё же есть. Кстати, можно вступить в 

Такие – культурно-насыщенные – дни бывают нечасто…
Утро началось с репетиции к концерту «Шуршание и Шум», посвящённому Шуману и Шуберту. Сегодня репетировали Шуберта. Мы все знаем, что он гений, это даже не обсуждается, а зря. Зря не потому, чтобы это как-то хочется опровергнуть – это невозможно. А для того, чтобы хоть попытаться понять: что происходит с человеком, который попадает под чары волшебника. Ведь и мелодия понятна, и гармония поддается анализу – всё перед тобой. А вот, только начинают звучать первые ноты, и под этот ритм тут же подстраивается сердце, вернее, кажется, что Шуберт знал, как хочется стучать моему сердцу. Шубертовские восьмые моментально вводят в состояние невесомости – с одной стороны, но и дают точку контакта с этим миром. Кто-то хорошо сказал: балерина танцует легко, но на твёрдом полу. Вот как-то так и чувствуешь себя, когда шубертовская музыка попадает в тебя и, как газ, заполняет весь твой внутренний мир. Скажу сразу – с Шуманом так же. Осталось, не расплескав, донести до зрителя и поделиться самым сокровенным.

В Казани фамилия Арбузов на слуху у всех, даже у тех, кто далёк от науки, в первую очередь потому, что есть улица, остановка, институт его имени, он нам всем родной человек с детства. Арбузов – да, а вот химия, которой он посвятил жизнь, – родная далеко не всем. И, мне кажется, именно поэтому я так долго не шла в Дом-музей, где жил великий учёный. 

Как-то подсознательно опасалась разговоров, заведомо мне непонятных.
Что вы думаете? Академик Александр Ерминингельдович Арбузов сам не разрешал ни себе, ни кому-либо из домашних говорить дома о работе. И поэтому даже отдельного кабинета у человека с мировым именем не было. Не потому что не хватало места, а потому, что его стол находился в гостиной, где он отвечал на письма, читал книги, музицировал, общался с членами семьи, но не работал.

Хотя фестиваль «Сирин» с моим участием проходил в далёком 2001 году, до сих пор воспоминания о нём меня волнуют, и послевкусие не исчезает...
Началось с того, что мне позвонили организаторы и пригласили на фестиваль женского вокала. Узнать подробнее о фестивале было тогда неоткуда, поэтому представление составила по словам звонившего. Мне рассказали так: главное — женский вокал в разных проявлениях: рок, эстрада, фольклор, опера, романсы. Нам предлагалось «отвечать» за романсы. И мы поехали в Тюмень втроём: гитарист Александр Лаврентьев и Алексей Гомазков — мой муж и на тот момент директор-администратор.
Первые подозрения о том, что это не совсем наш праздник, закрались, когда у девочки, нас встречавшей, сильно округлились глаза после нашего вопроса: а в какие музеи Тюмени вы посоветуете нам сходить? Она так и не ответила, отвернувшись и приуныв. Поселили нас в общежитии, как потом никогда и нигде не селили. Уже в конце станет понятно, что всё это — часть единства времени, действия, выстроенной драматургии и сконструированной стилистики.

Эти слова я написала год назад, когда не стало уникального человека, Мастера кукольных дел и наших душ - Владимира Захарова. 
Сейчас можно с уверенность сказать, что дело его живёт - Театр играет и по-прежнему собирает полный зал. Это значит, что всё не зря, что Владимир - в своих делах, в своих куклах, спектаклях - с нами: со своими зрителями и друзьями.

Мы встречались в этой жизни дважды. Но подробно.
Первый раз на фестивале в Коктебеле. Помню, что какой-то перекрёсток был выбран местом встречи большой компании не очень знакомых между собой людей, чтоб потом идти вместе в зал, о месторасположении которого знал только один из нас. Как это бывает, кто-то запаздывал, а мы пришли вовремя. Мы и Ёжик. На этом перекрёстке стояла трансформаторная будка, на которую Ёжик прыгнул и стал с нами беседовать. От неожиданности чуда (как известно, ожидаемых чудес не бывает) мы в одно мгновение поверили в его - Ёжика - настоящность и какое-то время болтали на равных, честно говоря, не очень даже замечая того, кто стоял за ним.

В 2005 году мы стали ездить на гастроли в Польшу. Начиналось всё необычно, и выезд весной не состоялся. Об этом подробно можно прочитать тут. Впервые мы попали туда осенью 2005 года.
Наш продюсер пан Кшиштоф серьёзно озадачился нашим продвижением в своей стране и, надо сказать, в этом очень преуспел — мы выезжали в Польшу много раз, и всегда на концертах собирались полные залы. Поначалу это была заслуга русских песен и романсов, которые значились на афишах крупнее наших имён. А потом зрители уже стали приходить, чтобы послушать романсы и песни именно в нашем исполнении.
Сотни километров дороги, залы и большие, и очень большие (самый, пожалуй, большой — это оперный театр «Рома» в Варшаве). Филармонии, театры, дворцы культуры... Города — большие и маленькие — уже не сосчитать — сколько. Выступления на радио, интервью, сотни автографов на сотнях проданных дисках...
Но это всё будет потом, а наши вторые гастроли в июне 2006 года Кшиштоф решил начать неожиданно — участием в конкурсе русской песни в Зеленой Гуре.

Бывает так: событие проходит, но каждый раз, вспоминая его, улыбаешься и становится хорошо и спокойно. Даже через года. Как так складывается? В чём загадка: в общем настроении или в людях, которых встречаешь? В неравнодушии, которым пропитан воздух, или сам ты был подготовлен к этой встрече? Правильные свет, цвет, запах, вкус? Каждый раз по-разному. Но бывает, что совпадает всё, и ощущение счастья ты несёшь потом через всю жизнь.
Так было и в этот раз: недавно повезло впервые побывать в Хвалынске. Маленький городок на Волге в Саратовской области. Маленький, но гордый. И очень интеллигентный. Как складывается впечатление от места? Конечно, это люди, с которыми случайно сталкиваешься, и память, которую хранит (или не хранит) это место. Так вот, все мимолётные встречи с жителями Хвалынска (в магазине, на улице) носили очень милый характер. Даже конфликтная ситуация на наших глазах разрешилась очень вежливо и спокойно. Наверное, люди везде разные, но нам повезло (а, может, это и не везение, а норма жизни здесь), и ощущение города мы увезли самое благоприятное!

16 марта 2019 года не стало Владимира Юрьевича Муравьёва.
Я не могу похвастаться, что мы были близкими друзьями, но дружили и всегда радовались встрече. «Юлька, привет!» — так он меня встречал.
Конечно, я его знаю давно — с юности, когда в Казани проходили бардовские «Встречи поколений», и на фестивалях мы пересекались. В Киеве, на всесоюзном фестивале, он нас — юный ансамбль «Уникон» — никуда не прошедших по конкурсу, таскал по мастерским, где ведущие этих мастерских могли, в порядке исключения, кого-то ещё провести в финал. Из этой затеи тогда ничего не вышло — не время было, наверное. Но нас удивляло — почему наш корифей с нами таскается и усиленно старается помочь. Наверное, мы это объяснили тогда своими «невероятными способностями и талантами», а не добротой уважаемого человека, тянущего за уши совсем зелёных девчонок.
И потом, конечно, встречались, пересекались. Но вот удивительно: слышать Муравьева, я, конечно, слышала, но Услышала не сразу.

Очень хорошо помню этот момент, когда пришла в голову новая идея. Это было 22 мая 2018 года, примерно в шесть часов вечера — оставалось полчаса до концерта, я шла по залам казанского музея Боратынского, направляясь в служебную часть музея для подготовки. Иду я по анфиладе комнат и понимаю, что в каждом зале хочу петь — настолько всё здесь располагает к романсам! Но как это организовать, и комнаты есть совсем небольшие — концерта там не сделаешь. В Пушкинском зале меня пронзает мысль: экскурсия! Точнее, концерт-экскурсия: медленно ходить по залам с небольшой группой экскурсантов, рассказывать о жизни в этом доме и петь романсы!..
Вот уже восемь месяцев, как эта идея воплотилась в реальность, а точнее: сбылась мечта!
За это время я успела сформулировать то, что раньше объяснить словами не могла, только чувствовала.
Во-первых, в этом музее я когда-то начинала петь. Правда, тогда он располагался только во флигеле, а сам дом распахнул свои двери только после длительной реставрации — в 2015 году.