О любимом учителе - с благодарностью.
18 марта 2025
Недавно в Филармонии меня ждал сюрприз. В фойе сейчас демонстрируется выставка, посвящённая истории Татарской филармонии. На этой выставке я вдруг увидела фотографию своего педагога по виолончели в Казанском музыкальном училище. Дело в том, что уже много лет не удавалось найти ни одной фотографии Лурия Газизовича Ибраева. Я пыталась даже обратиться в Музей училища (сейчас это Музыкальный колледж), но без результата. И вдруг увидела, да ещё и с виолончелью в составе филармонического квартета!
Я попала к Лурию Газизовичу Ибраеву в ученицы случайно. Это отдельная история, но так случилось, что в середине 10 класса специальной музыкальной школы я перешла в Казанское музыкальное училище. Потом судьбу многократно за это благодарила. И вот, как снег на голову (как я теперь понимаю) моему новому педагогу дают новую ученицу. По всем расчётам я должна была перейти на второй курс из четырёх, но я решила проявить прыть и попросилась на третий, обещав до конца учебного года закрыть все долги, что с успехом было сделано. И куда я торопилась? Сейчас я понимаю, что проучиться у этого человека не полтора года, а два с половиной было бы ещё лучше. Но спасибо судьбе и за полтора.
Без преувеличения скажу, что Лурий Газизович открыл мне глаза на мир и заложил во мне фундамент музыканта. До этой встречи мои педагоги могли мне только показать — как играть на виолончели, особенно не объясняя принципов владения инструментом. И максимально, что я слышала: «Юля, эмоциональней!» Девочкой я была не стеснительной, сцену любила, эмоции били через край. Но всё моё умение было, можно сказать, интуитивным. И вдруг! Я прихожу на урок к человеку, который мне шаг за шагом, миллиметр за миллиметром, секунда за секундой объясняет: что такое «эмоциональней». Смычок берём так, потом проводим так, усиливаем здесь, а к концу разворачиваем на край волоса. Сказать, что я была в потрясении — ничего не сказать. Это был новый мир возможностей раскрытия инструмента и меня. Занимался он подробно, конкретно и ни секунды не формально. Правда, иногда к нам в класс, отвлекая нас, заглядывали педагоги разных специальностей (вокалисты, духовики, пианисты, народники) со словами: «Лурий Газизович, извините уж, пожалуйста, что отрываем от урока, но вы не могли бы нас послушать?» Это значило, что кто-то готовится к экзамену или конкурсу и им нужно мнение эксперта. Таким экспертом в училище был Ибраев. Сам он приходил рано утром и занимался-занимался. А ещё он мне дал на выпускной год свою прекрасную виолончель, потому что моя — «фабрики музыкальных инструментов и мебели» — и звучала, как шифоньер. И вот я с красным дипломом заканчиваю Музыкальное училище, поступаю в университет, жизнь идёт дальше. Через несколько лет узнаю, что Лурия Газизовича не стало. И тут я понимаю, что у меня нет ни одной его фотографии (я не говорю про совместные — вообще никакой), что я ничего про него толком так и не узнала, даже день рождения не помню когда. И стало горько, потому что по молодости это кажется неважным, а потом — поздно. И я периодически пыталась найти его фотографию в интернете, но безрезультатно.
И вдруг! В Филармонии вижу ту фотографию, которую вы уже видели. И вновь ткнулась в интернет. И вдруг: нашла ученическую работу Тимура Ибраева — его внучатого племянник. Помните, в школе мы писали сочинения на тему: мой кумир или тот, кем горжусь и на кого равняюсь. Вот этот мальчик написал про своего двоюродного дедушку. И я узнаю, что Лурий Газизович «ребенком сам пришел в музыкальную школу, которая находилась недалеко от их дома. Это детская музыкальная школа № 1 им. П. И. Чайковского. Там он сказал: „Хочу учиться у Вас, играть на большой скрипке“ — так он называл виолончель»; что как одарённый ученик он поступил сначала в училище, потом в 1964 году закончил Казанскую консерваторию, а потом вернулся в училище педагогом; что «выступал на концертах как высокопрофессиональный солист-виолончелист и как солист известного в Татарстане струнного квартета Татарской филармонии им. Г. Тукая под руководством заслуженного деятеля искусств ТАССР — Бориса Каплуна»; что «высоко оценил исполнительское мастерство Лурия Газизовича как виолончелиста гениальный дирижер Натан Рахлин — в те годы главный дирижер симфонического оркестра Татарстана. Он воскликнул: „Лурий Ибраев — один может заменить всю виолончельную группу симфонического оркестра“, концертмейстером которой он был»; что «у Лурия Ибраева было три таланта: педагога, исполнителя и дирижера. За дирижерский пульт он встал в концертном зале, когда по случаю юбилея дирижировал симфонией В.А. Моцарта и имел большой успех»; что «Лурий Газизович является основоположником ансамбля виолончелистов в Татарстане»; что «за тридцать лет преподавательской деятельности он воспитал целую плеяду талантливых учеников, оставивших след в искусстве, и он по праву является основоположником виолончельного искусства в Республике Татарстан»; и что его ученик — Вячеслав Кайнов, профессор консерватории в городе Адана, написал о своём учителе: «Это единственный педагог для меня, который заложил фундамент моего исполнительского мастерства, которое потом, как показала жизнь, имело положительный результат. Более правдивого и профессионального на тот момент педагога для меня не существовало».
И вот под этими словами я подписываюсь сразу и без раздумий.
Я попала к Лурию Газизовичу Ибраеву в ученицы случайно. Это отдельная история, но так случилось, что в середине 10 класса специальной музыкальной школы я перешла в Казанское музыкальное училище. Потом судьбу многократно за это благодарила. И вот, как снег на голову (как я теперь понимаю) моему новому педагогу дают новую ученицу. По всем расчётам я должна была перейти на второй курс из четырёх, но я решила проявить прыть и попросилась на третий, обещав до конца учебного года закрыть все долги, что с успехом было сделано. И куда я торопилась? Сейчас я понимаю, что проучиться у этого человека не полтора года, а два с половиной было бы ещё лучше. Но спасибо судьбе и за полтора.
Без преувеличения скажу, что Лурий Газизович открыл мне глаза на мир и заложил во мне фундамент музыканта. До этой встречи мои педагоги могли мне только показать — как играть на виолончели, особенно не объясняя принципов владения инструментом. И максимально, что я слышала: «Юля, эмоциональней!» Девочкой я была не стеснительной, сцену любила, эмоции били через край. Но всё моё умение было, можно сказать, интуитивным. И вдруг! Я прихожу на урок к человеку, который мне шаг за шагом, миллиметр за миллиметром, секунда за секундой объясняет: что такое «эмоциональней». Смычок берём так, потом проводим так, усиливаем здесь, а к концу разворачиваем на край волоса. Сказать, что я была в потрясении — ничего не сказать. Это был новый мир возможностей раскрытия инструмента и меня. Занимался он подробно, конкретно и ни секунды не формально. Правда, иногда к нам в класс, отвлекая нас, заглядывали педагоги разных специальностей (вокалисты, духовики, пианисты, народники) со словами: «Лурий Газизович, извините уж, пожалуйста, что отрываем от урока, но вы не могли бы нас послушать?» Это значило, что кто-то готовится к экзамену или конкурсу и им нужно мнение эксперта. Таким экспертом в училище был Ибраев. Сам он приходил рано утром и занимался-занимался. А ещё он мне дал на выпускной год свою прекрасную виолончель, потому что моя — «фабрики музыкальных инструментов и мебели» — и звучала, как шифоньер. И вот я с красным дипломом заканчиваю Музыкальное училище, поступаю в университет, жизнь идёт дальше. Через несколько лет узнаю, что Лурия Газизовича не стало. И тут я понимаю, что у меня нет ни одной его фотографии (я не говорю про совместные — вообще никакой), что я ничего про него толком так и не узнала, даже день рождения не помню когда. И стало горько, потому что по молодости это кажется неважным, а потом — поздно. И я периодически пыталась найти его фотографию в интернете, но безрезультатно.
И вдруг! В Филармонии вижу ту фотографию, которую вы уже видели. И вновь ткнулась в интернет. И вдруг: нашла ученическую работу Тимура Ибраева — его внучатого племянник. Помните, в школе мы писали сочинения на тему: мой кумир или тот, кем горжусь и на кого равняюсь. Вот этот мальчик написал про своего двоюродного дедушку. И я узнаю, что Лурий Газизович «ребенком сам пришел в музыкальную школу, которая находилась недалеко от их дома. Это детская музыкальная школа № 1 им. П. И. Чайковского. Там он сказал: „Хочу учиться у Вас, играть на большой скрипке“ — так он называл виолончель»; что как одарённый ученик он поступил сначала в училище, потом в 1964 году закончил Казанскую консерваторию, а потом вернулся в училище педагогом; что «выступал на концертах как высокопрофессиональный солист-виолончелист и как солист известного в Татарстане струнного квартета Татарской филармонии им. Г. Тукая под руководством заслуженного деятеля искусств ТАССР — Бориса Каплуна»; что «высоко оценил исполнительское мастерство Лурия Газизовича как виолончелиста гениальный дирижер Натан Рахлин — в те годы главный дирижер симфонического оркестра Татарстана. Он воскликнул: „Лурий Ибраев — один может заменить всю виолончельную группу симфонического оркестра“, концертмейстером которой он был»; что «у Лурия Ибраева было три таланта: педагога, исполнителя и дирижера. За дирижерский пульт он встал в концертном зале, когда по случаю юбилея дирижировал симфонией В.А. Моцарта и имел большой успех»; что «Лурий Газизович является основоположником ансамбля виолончелистов в Татарстане»; что «за тридцать лет преподавательской деятельности он воспитал целую плеяду талантливых учеников, оставивших след в искусстве, и он по праву является основоположником виолончельного искусства в Республике Татарстан»; и что его ученик — Вячеслав Кайнов, профессор консерватории в городе Адана, написал о своём учителе: «Это единственный педагог для меня, который заложил фундамент моего исполнительского мастерства, которое потом, как показала жизнь, имело положительный результат. Более правдивого и профессионального на тот момент педагога для меня не существовало».
И вот под этими словами я подписываюсь сразу и без раздумий.
