Ты увидишь — он бескрайний! Воспоминания о Норильске.

ТЫ УВИДИШЬ — ОН БЕСКРАЙНИЙ!

В те края я собралась впервые. Не знала — куда еду, думала, что там, как у нас, только холодно. Оделась, как могла, купила термобелье, полетела. Цель — XXXIV Таймырский фестиваль авторской песни в Норильске.

Роман Ланкин и Юлия Зиганшина на XXIV Таймырском фестивале авторской песни в Норильске.

Вот как раз холодно-то и не было. Север принял меня по-доброму! Минус двадцать — красота! Из аэропорта ехали в темноте — раннее утро. Ехали долго, кругом снежные равнины. Потом расселение, сон — досып (вылетели вечером, а прилетели утром — разница во времени). Сбор всех участников в Городском культурном центре, обед. Вдруг стало известно, что по некоторым обстоятельствам первого концерта не будет — фестиваль начнётся только завтра. Поехали в гости к замечательным ребятам, провели чудесный вечер с рыбой и песнями, в чудесной компании, в чудесном доме. Потом в уютную квартиру-гостиницу — спать.
И вот наступила ночь. Я это потом поняла, что ночь наступила полярная и что светло не будет. Разница во времени дала о себе знать, и первая астрономическая ночь прошла без сна — в раздумьях. И вот тут-то я стала постепенно осознавать — где я…
Честно говоря, понимание этого и мысли мои не очень меня радовали. Я вдруг почувствовала себя буквально на краю земли, куда только самолётом можно долететь (и это при моей «любви» к самолётам!). Стало жутковато, причём интуитивно. Уже потом я кое-что узнала и смогла объяснить себе эти чувства.
Во-первых, это, действительно, ДАЛЕКО. Можно из Норильска добраться до Дудинки — девяносто километров по железной дороге и летом, в июле по Енисею доплыть до Красноярска. А одиннадцать месяцев в году — только по воздуху.
Во-вторых, ГЛУБОКО, когда понимаешь, что под тобой только льды. А «землю» в Норильске называют непривычным словом «материк». То есть я не на материке! А где?!
В-третьих, ВЫСОКО над тобой чёрное небо. Когда мы там были солнце ещё на час с небольшим всходило, через два дня перестало. (Это я потом узнала, что «северные» надбавки не за холод, а за ночь).
И вот постепенно пришло ощущение полной изоляции меня от чего-то. Я ездила по миру, может, ещё не так много, но всё-таки. Но такое чувство испытала впервые: ты ограничен в ПРОСТРАНСТВЕ, никуда из города не убежать (не то, чтобы хотелось, но само чувство странное) — там даже, говорят, машины не воруют, потому что угнать некуда; ты ограничен ХОЛОДОМ: если холодно, а обычно в это время — 30–40 мороза, то и из дома лишний раз прогуляться не выйдешь, а уж если метель или «чёрная» пурга, которая бьет по ногам и сбивает с ног, то и говорить нечего. В каждом дворе, как я успела заметить, есть магазин, чтобы далеко не бежать, лестницы ко всем подъездам расположены сбоку, потому что при сильном ветре ты можешь добраться до двери только вдоль дома, крепко держась за перила, на подъездных дверях нет кодовых замков, потому что пока будешь набирать — замерзнешь.

Типичный для Норильска подъезд.

Машины в мороз не глушат никогда — замерзнут, так и стоит весь парк дворовый и пыхтит всю астрономическую ночь, дожидаясь хозяев.
Ты ограничен во ВРЕМЕНИ, потому что всегда ночь — ориентироваться можно только по часам — этого не заметно на материке, но, оказывается, наши внутренние часы очень сильны. Мы ведь часто говорим: «ух, как темнеть рано начало — четыре часа уже темно» или «день стал длиннее — девять часов, а все видно». И это, оказывается, очень важно. А когда твоя ночь и твой день длятся по полгода, это… наверное, удлиняет жизнь, но укорачивает сутки.

Обратите внимание на восход солнца и его заход.

А есть ещё и другие ограничения: жители Севера не все могут оттуда уехать, потому что и квартиру продать так, чтобы купить на материке такую же — не получается, и говорят, что тот, кто там акклиматизировался, в тёплых краях жить уже не может по состоянию здоровья. А ещё там плохо с интернетом (только спутниковое, волокно тянут, но пока не дотянули).
Вот и возникает ощущение, что ты здесь оторван от мира в самом прямом смысле этого слова. Это чувство достаточно тревожное и не очень приятное. И оно не покидает до того момента, пока ты не начнёшь плотно общаться с норильчанами!
Фразу: «чем холоднее край, тем теплее люди» я слышала не раз и убедилась в этом сама. Что не вызывает сомнений, так это то, что люди там другие. Они, конечно, такие же, как все остальные, но сделаны из другого теста. Говорят: «человек — он и в Африке человек!» В Африке он, может, и человек, а ты вот останься человеком там, где темно, холодно, и жизнь твоя подчас и есть борьба со стихией. Причём, борьба ежедневная! И вот, что мне показалось: норильчане (по крайней мере те, которых я успела узнать) не тратят времени зря, не прожигают жизнь впустую! Если делаешь дело — делай хорошо, не трать сил попусту — ни своих, ни чужих, потому что силы нужны для другого. Поставить цель и добиться её воплощения с наилучшим результатом — вот отличительная черта норильчан! Слава Богу, есть в моей жизни такие люди, но чтобы такими были все, кого я встретила!!! Такое — впервые!
Таймырский фестиваль, на который мы и приехали, возможно, лучший из всех мной виденных по организации и по зрительскому приему! Мелочей для создателей этого праздника просто не существует: все важно, все предусмотрено, все блестяще организовано! Звук прекрасный (в Норильском городском культурном центре, где проходил фестиваль, некоторое время назад звукорежиссёр стал директором! Ну, на моей памяти это уникальный случай!), обеды-ужины фантастические, проживание продумано до мелочей, все участники — в шоколаде, в любви, ласке и внимании! А как принимал зал нас — участников фестиваля — ни в сказке сказать…!!!
Очень интересным оказался наш поход в музей города: опущу подробный рассказ о краеведении (это очень интересно и необычно!), расскажу о самом верхнем этаже музея, где повествуется о заключённых, сосланных сюда. Запомнился один человек (не записала фамилии), который приехав сюда в тридцатых годах (не по своей воле) изобрёл сооружение, которое работает до сих пор: какой-то необыкновенной формы забор — под определённым наклоном с решетчатыми перегородками, который устанавливался вдоль железной дороги (до Дудинки, помните? Думаю, что эта дорога не раз могла называться дорогой жизни) и не давал снегу заваливать линию. До этого чистка железнодорожного полотна напоминала мартышкин труд — почистили, тут же засыпало. А вот с тем изобретением стало легче (говорят, с этого забора снег как лопатой сгребает!) и стоит оно до сих пор. Вот казалось бы, человек сел в тюрьму, да ещё в какую тюрьму — из которой не убежишь ни за что, как вы поняли. Имеет право не любить ни Родину, ни этот край, ни людей. А человечности в нем оказалось больше — продолжал работать и не просто работать, а сделал великое изобретение! И таких случаев очень много.
Север, чтобы там жить, надо любить! Встречаются люди, которые не любят то место, где живут — дом, район, город, страну. Увы, бывает. А вот на Севере, думаю, не бывает. Кто не полюбил, уехал сразу. А все те, кого я встретила — тамошние и душой, и телом.
Сказать, что и я полюбила Север всей душой, пока не могу, но то, что он меня чрезвычайно заинтересовал, заинтриговал — это точно! И, кстати, он был ко мне очень добр: за время моего пребывания температура поднялась от минус двадцати до минус десяти. И что самое удивительное, при минус десяти не началась пурга, как обычно бывает при такой температуре, и мы смогли вовремя улететь домой. Думаете, заманивает?) Мне так немножко показалось!)

Спасибо большое Роману Ланкину за рекомендацию меня и нашего проекта «Ретроспектива» Норильскому фестивалю! И огромное спасибо Надежде Темниковой и всем организаторам фестиваля за настоящее тепло!