Впервые я увидел Юлию Зиганшину в автобусе. Точнее, в микроавтобусе, на котором знаменитая казанская бард-группа «Уленшпигель» приехала в Москву, чтобы записать виниловый (почти уже забытое слово) диск в студии при телецентре «Останкино». Было это в марте 1993 года. Я жил тогда в Москве, а с «Уленшпигелем» был в дружбе — по фестивалям и редким их приездам в столицу — уже лет пять. Меня разбудили ранним звонком и предложили встречу у метро «ВДНХ».
Первое, что я увидел, влезая в потрёпанную тарахтелку, которую сперва принял за японский «Ниссан» и которая на поверку оказалась польской «Ниссой», было незнакомое мне лицо с очень серьёзными тёмными глазами за слегка тонированными стёклами очков-велосипеда. Серьёзный вид был, впрочем, у всех по простой причине недосыпа: «Уленшпигелю» в студии дали только ночные смены.