Интервью с самой собой

Совсем недавно в моей жизни случилось историческое событие! Не вселенского масштаба, даже не в масштабе страны или города — а моё личное историческое событие!
На концерте романсового клуба «Элегия» я пела «Под лаской плюшевого пледа» — романс из кинофильма «Жестокий романс». В этом фильме романсы исполняет, как известно, Валентина Пономарёва.
Я много раз писала о том, что именно этот фильм — моё окно в мир романса, что с него началось увлечение этим бесконечно интересным жанром, что на этот голос отозвалась моя душа, что и этот фильм, и этот голос — отправная точка моего творческого пути.
Так вот: Валентина Дмитриевна была в этот вечер в зале! Я и раньше имела честь петь для неё. Она бывала на моих концертах, мы встречались и общались. А вот петь для неё ЕЁ романсы мне не приходилось. Исполняемый репертуар с организатором концерта и руководителем клуба «Элегия» Валентиной Кемниц мы обсудили давно, а то, что Пономарёва будет в зале, я узнала прямо перед концертом.
Это очень волнующий момент моей жизни!

Когда о чём-то или о ком-то слышишь много восторгов, то чаще всего при личной встрече наступает разочарование. Так вот — недавно случилось совсем наоборот.
Я довольно давно наблюдаю за Томском издалека — подписана на томские страницы в соцсетях, знакома с томичами. Надо, наверное, пояснить, что уже давно я питаю слабость и тягу к старинному быту, причём больше не к дворцовой старине и не к деревенской, а к особняково-усадебной и провинциально-деревянной, каким был до недавнего времени и мой родной город. Видимо, это, как и всё остальное, из детства, а ещё усугубилось делом моей жизни — русским романсом. Мне всегда хотелось побывать в том времени, когда те романсы, которые мы сейчас зовём старинными, были современными. Как люди тогда разговаривали? Как пелись романсы, как их слушали? Во что люди были одеты? В каких домах жили? Конечно, какое-то представление мы об этом имеем, но вот стоИт старинный деревянный дом — покосился, потемнел, порастерял некоторые детали… А каким он был новым, только что построенным? Короче говоря, я осознанно или подсознательно везде ищу дух того времени. Отсюда моя любовь к музеям — зачастую только здесь можно ощутить его.
А вот недавно я почувствовала его просто на улице, в современном мне пространстве, не перемещаясь во времени: в Томске.

Недавно Вера Таривердиева опубликовала в Фейсбуке фотографии рукописей сочинений Микаэла Таривердиева к кинофильму «Ирония судьбы или с лёгким паром». Какой трепет я испытала, глядя на эти ноты! Сейчас нет в нашей стране человека, который бы не знал этой музыки, даже если он вдруг не смотрел фильм, что маловероятно! Вот ведь, едва заслышишь первые звуки вступления, сразу перед глазами картина — летят снежинки на фоне ночного неба и одинаковых домов! Представили? И сразу весь фильм быстрым слайд-шоу пролетит в воображении! А вот эти рукописи появились, когда ещё никто, кроме, наверное, самых близких людей, не слышал этих удивительных мелодий. И, наверное, посещали Маэстро сомнения — так или не так должна звучать та или иная тема. Понравится ли? Запоют ли? Глядя на эти ноты, чувствую, что заглянула в воображаемое закулисье, в творческую мастерскую. А вот сейчас каждый из нас знает об этой музыке чуть больше, чем знал тогда Микаэл Леонович: очень понравится! Запоём всей страной!

ТЫ УВИДИШЬ — ОН БЕСКРАЙНИЙ!

В те края я собралась впервые. Не знала — куда еду, думала, что там, как у нас, только холодно. Оделась, как могла, купила термобелье, полетела. Цель — XXXIV Таймырский фестиваль авторской песни в Норильске.

Роман Ланкин и Юлия Зиганшина на XXIV Таймырском фестивале авторской песни в Норильске.

Вот как раз холодно-то и не было. Север принял меня по-доброму! Минус двадцать — красота! Из аэропорта ехали в темноте — раннее утро. Ехали долго, кругом снежные равнины. Потом расселение, сон — досып (вылетели вечером, а прилетели утром — разница во времени). Сбор всех участников в Городском культурном центре, обед. Вдруг стало известно, что по некоторым обстоятельствам первого концерта не будет — фестиваль начнётся только завтра. Поехали в гости к замечательным ребятам, провели чудесный вечер с рыбой и песнями, в чудесной компании, в чудесном доме. Потом в уютную квартиру-гостиницу — спать.
И вот наступила ночь.

Я не могу сказать, что я заядлый путешественник, но кое-где была и кое-что повидала. И вот недавно судьба подарила встречу со Стамбулом. И почему-то эта встреча по силе эмоций и впечатлений отличается от предыдущих. Я обожаю Париж, готова без конца ездить в Барселону, я люблю Израиль, Италию, Германию, Польшу и другие страны. Очень люблю! Но Стамбул стал какой-то отдельной историей. Я думала-думала — что же такого здесь особенного. И вот, что надумала: Стамбулом не любуешься со стороны, он проникает в тебя сам, пока ты этого не заметил, и начинает воздействовать на все твои чувства…

«Не сотвори себе кумира». Да, не сотвори! Но думаю, что у каждого артиста (а мы будем говорить об искусстве) есть своя система ценностей или свои ориентиры, точки опоры, с помощью которых ты готов перевернуть мир! Сотворение кумиров и следование (подчас слепое) им тоже присутствует в искусстве: чем открывать новые пути, гораздо проще идти по уже проторенным дорогам. Хуже, что зрителя по таким дорогами трудно увести за собой — он — зритель скорее всего предпочтёт оригинал копии. Есть обратная сторона вопроса — полное отрицание того, что было сделано до тебя. Как говорится, ничего святого. И опять-таки, зрителя можно привлечь подобным «новаторством», но, увы, ненадолго, потому что это говорит скорее о глупости артиста, нежели об оригинальности: не брать во внимание накопленный веками опыт — доказывает либо необразованность, либо лень — послушать и посмотреть, что было до него, либо непонимание, что всё уже сделано до нас и наша задача, переварив прошлое, получить шанс сказать что-то своё.

Как известно, в жизни каждого человека случаются переломные, а лучше сказать — судьбоносные моменты. Значение их невозможно оценить сразу — с близкого по времени расстояния. Но чем дальше они удаляются в прошлое, тем яснее и значимее становится их роль в твоей судьбе.
В моей творческой биографии таким моментом стал конкурс молодых исполнителей русского романса «Романсиада». Именно с лауреатства на этом конкурсе я веду отсчёт своей профессиональной деятельности. Именно там молодой начинающий артист начинает улавливать очертания того, без чего он потом жить уже не сможет. (Читая эти слова, можно заподозрить автора или в пафосности, или в иронии, но тут нет ни того, ни другого — не сможет и всё. Точка.) Попав в эту атмосферу, кожей ощутив те эмоции, которые испытываешь, исполняя романс; пообщавшись с людьми, которые и есть история Романса, — без всего этого чувствуешь себя уже творчески абсолютно одиноким. Вот тут и появляется зависимость — крепкая, прочная, неизлечимая зависимость — романсовая, та, что определила всю мою будущую жизнь!

До сих пор находясь под впечатлением от концерта Нани Брегвадзе, пересматривала в интернете передачи с её участием. Одна из них — «Пусть говорят» — выпуск, посвящённый недавнему юбилею певицы. И вдруг получила неожиданный и очень приятный подарок для себя: на экране сменяли друг друга фотографии и кадры из жизни Нани Георгиевны. И тут на одной из фотографий я увидела себя! Этот снимок был сделан после одного московского концерта несколько лет назад, где я имела честь и счастье петь в такой потрясающей компании. И этот концерт, и сам момент съёмки я прекрасно помню, но фотографии такой у меня не было. Теперь есть!

Сегодня моей бабушке Суфие Абдулловне Зиганшиной исполняется 101 год. Восемь лет её уже нет с нами. И чем дольше нет её рядом, тем чаще я её вспоминаю. И как это бывает, воспоминания протекают в обратном направлении: от последних её лет до первых моих.

Моя бабушка.

Здесь моей бабушке 24 года. Она — работница мыльной фабрики. Её фотография попала в газету «Советская Татария»!

Мне очень везёт на людей. Очень многие из них, да почти все, кого я встречаю на жизненном пути, достойны отдельного внимания, отдельного очерка, отдельных слов благодарности за их появление в моей жизни и участие в ней.
Сегодня хочу вспомнить человека, которого уже почти год, как нет на этой земле.
Это Стас Аршинов.

Ушёл он внезапно, так неожиданно, как неожиданным было и многое из того, что он делал. Все его мысли, мечты на первый взгляд казались невероятными фантазиями. Когда мы только-только познакомились, и он делился своими планами, казалось, что сидит перед тобой сказочник, который сочиняет сказки на ходу, но не о том, что было, а о том, что будет. Причём будет и с тобой, и со мной, и со всеми нами. «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте…».
Вот так же, как эту замечательную песню, воспринимала я все рассказы о планах и перспективах Стаса.